Четыре года назад Владислав Римашевский впечатлился Сергеем Тихановским и призвал на школьной линейке к переменам. Пока его одноклассники получали высшее образование, он перебрался в Польшу, бросил университет, объехал пол-Европы и разочаровался в политиках и политике. Редакция Hrodna.life записала историю взросления парня.
Вы сказали, что были очень заняты последние два дня. Чем занимались?
Были семейные проблемы, я бы их хотел себе оставить. Семья, переезды в Польшу. Нужно было семье помогать. А так как бы и без этого постоянно очень занят сейчас. Работа, работа, работа. Так уже последние два года.
Работа, не учеба?
Я по программе Калиновского учился целый год. Это была «зерувка», изучение польского языка. Я выучил польский, сдал экзамен, поступил в Варшавский университет на политологию. Не понравилось абсолютно. Я даже первую сессию не сдавал, потому что понял, что не моё, не интересно.
Последние два года сам занимаюсь саморазвитием и тем, что интересно для меня. Учёбу в университете как бы рассматриваю, скорее всего, в следующем году. Хочу более точно понять, что будет интересно, важно для меня.
Читайте также:
- «Понимаю, что теперь никуда не поступлю». Владислав Римашевский про политическую речь на выпускном
- Тот самый выпускник, который высказался на линейке в Минске, подарил Тихановской 51 розу. И решил не поступать в университет
Казалось, что политика, политология — как раз «ваше». Что не пошло?
В 2021 году так казалось. Потом задумался, чем хочу заниматься в жизни. И понял, что больше интересно творчество, а не политика, дипломатия. Я просто ходил на университет на эти пары и не понимал, чего я там сижу, просиживаю по 6−8 часов, изучаю какую-то историю Польши. Плюс во всех польских университетах достаточно религии какой-то приплетается.
Там были непонятные пары, связанные с костелом. Было буквально пару интересных пар, которые мне нравились.
После интервью редакция Hrodna.life ознакомилась с учебной программой 2021 на специальности «политология» в Варшавском университете и не нашла там предметов, связанных с костелом. Но действительно среди обязательных предметов была новейшая политическая история Польши.
Но в целом о высшем образовании вы думаете? Хотите его получить?
В следующем году планирую. Есть несколько вариантов, куда пойти, но точно не знаю. Филология — просто для того, чтобы вывести английский и испанский на разговорные языки. Английский со школы учился и постоянно во всех путешествиях использовался. Испанский два года учил сам. Говорить на испанском очень сложно, но что-то понимается. Испания — это вообще любовь с самого детства, связанная с футболом, «Барселоной» (футбольный клуб — Hrodna.life). Поэтому рассматриваю вообще и переезд в Испанию, и работу, связанную с Испанией. Если учеба, то скорее всего, испанская филология со вторым языком английским.
А сейчас где работаете?
Сейчас не работаю, подрабатываю. Я два года работал курьером в Варшаве на обычном велосипеде. Работал, работал. Обзаводился знакомыми. В доставке все работали на велосипедах, на скутерах. И появилось много знакомых, которые арендовали скутеры у крупных компаний. Я подумал, почему бы не заработать денег и не заняться тем же самым, чтобы платили деньги мне? Купил скутеров и занимаюсь арендой. Сдаю средства для доставки в аренду и на эти средства живу.
Когда надоедает сидеть дома, могу сам взять скутер и поехать пару часов поработать в доставке, чтобы обстановку сменить.
Ну, малый бизнес, который покрывает расходы на жизнь и даёт возможности для комфортной жизни, для путешествий.
Помню, что плюс-минус в вашем возрасте моим одноклассникам было страшно поступить не в тот же год, «потерять» его. Сейчас это кажется смешным. Есть ли у ваших ровесников, у вас такое?
Я вот смотрю на своих одноклассников. Четыре года назад как раз был выпускной. Сейчас в Беларуси те, кто заканчивал четвертый курс, уже дипломы забирали. Я вот иногда задумываюсь, это со мной что-то не так или у них как-то вообще всё по плану? Не знаю, у каждого, наверное, свой путь. Я ни о чём не жалею. У них дипломы, у меня куча опыта за ключами. Пол-Европы объехал, много чего увидел, много чего попробовал. Поэтому… Не жалею, точно не жалею. Учёба ещё впереди.
Для теперешнего поколения высшее образование — это важно?
Думаю, это индивидуально. Можно отталкиваться от того, чего ты хочешь от жизни. Я в 17 лет вообще этого не знал, не понимал, что я хочу. Я думаю, что точно не нужно спешить в университет.
Мне лично потребовалось три года, чтобы плюс-минус понять свои цели и желания. И сейчас для этого учу языки и развиваюсь в тех сферах, которые мне интересны. Я последние полгода занимался YouTube. Создал свой YouTube-канал, путешествовал по Европе, снимал влоги с футбольных матчей, с фанатами футбольными. То есть, мне интересна работа, наверное, журналиста, сценариста, режиссера.
Моей ошибкой было то, что я просто максимально проникся в YouTube и пять месяцев занимался только им. Я забил на весь бизнес, который был в Польше. Мне пришлось путешествовать за деньги, которые были отложены, и вкладывать отложенные деньги в бизнес. А параллельно деньги не приносились, потому что не хватало времени на то, чтобы этим заниматься.
И в мае деньги закончились. Я такой сижу и думаю: что-то я не так сделал. Я понял, что ошибка была в том, что нужно было все равно оставлять время, чтобы всё работало, приносило прибыль.
Поэтому май и начало лета были направлены на то, чтобы разгрести долги и оформить бюджет, чтобы свободно путешествовать. И каждый месяц выделять € 1000 на путешествия и на YouTube.
Если средняя сумма от бизнеса была € 2000 в месяц, то эти полгода — € 300−400. И оно все шло в минус. И я просто пришел в точку, когда все закончилось. Поэтому все будет постепенно. Сейчас перерыв вообще в футболе. С августа, с сентября планирую опять этим так конкретно заниматься, чтобы был определенный хороший доход со скутеров и эти деньги вкладывать в развитие себя на YouTube.
Как раздал € 4000 от фондов
Вы писали, что 10 месяцев много работали, много энергии давали на борьбу с режимом. Что именно вы тогда делали?
После выпускного через месяц мы с семьей уехали в Украину. Объединенный штаб Тихановской посоветовал покинуть страну. В Украине я снимал видеообращения к силовикам, обращения к молодежи. Как представитель, который «отличился» два месяца до этого. Они публиковались во всех медиа.
На выборы я в Беларусь не возвращался. А потом протест начал спадать. Я понял, что это надолго. И… нужно было уже привыкать к новой реальности. То, что в Беларусь мы вернемся не скоро. Но… Протесты продолжались еще месяца три-четыре.
И пока это все продолжалось, ты не мог ничего не делать. Очень много белорусов уезжало. Очень много помощи направлялось белорусам, знакомым, незнакомым людям, которые узнавали меня.
После всех этих, так сказать, моих выступлений, я стал какой-то фигурой узнаваемой. Я сильно в фонды не обращался, фонды сами мне писали. Мне сразу написал BYSOL, украинские фонды. На тот момент мне было 17 лет. И мне за неделю-две в сумме насыпали € 5000 от фондов. Я как бы от этой помощи не отказывался. Потому что мне тоже нужно было за какие-то деньги жить. Мне еще родители там минимально помогали. Они оплачивали первое время жилье и помогали какими-то копейками. € 5000 просто лежали, наверное, до самого Нового года. Я тысячи четыре минимум раздал белорусам, которые уезжали семьями, обращались за помощью. Плюс помогал юридической помощью, в оформлении виз, с адаптацией, ассимиляцией в Польше, помогал искать квартиры.
BYSOL сообщил Hrodna.life, что не может дать информацию для текста.
Все началось и лично у меня, и, наверное, у белорусов в целом, с Сергея Тихановского. И мне стала очень интересна его история. Плюс мы познакомились со Светой, со Светланой Тихановской в момент выборов. И что-то так проникся их историей, их семьей. Очень симпатизировал сам Сергей как человек. И очень хотелось про него сделать какой-то фильм. Поэтому месяца два-три встречался в Варшаве, в Вильнюсе с его знакомыми, друзьями детства. Звонил даже людям в Москву, в Штаты. Было очень много интервью.
И полгода монтировался фильм. Он монтировался, монтировался. Но я его не опубликовал. Я эти файлы отдал «Белсату», еще там каким-то журналистам. Они эти файлы использовали в своих материалах.
А вообще, где-то у меня там пылится этот фильм. Но я его решил не публиковать. Потому что, когда этот фильм уже был готов, я что-то так разочаровался в протесте, что… И потом еще моя собственная психотерапия на полгода. И я решил эти интервью про Сергея просто раздать СМИ. Может, когда-нибудь опубликуется. Но не точно.
Что вы за терапию личную поняли? С какой целью вы туда пошли?
Это было из-за накручивания себя, что я делаю недостаточно. Потому что… Это был такой синдром жертвы… Вот люди в Беларуси в тюрьмах сидят.
А я здесь буду по Европе путешествовать, радоваться жизни. Наверное, месяца два-три понадобилось, чтобы это принять. А дальше были какие-то семейные вопросы.
Помогло?
Да, попустило. Я понял, что нужно заниматься собой. У меня тогда уже, кстати, длилась учеба полгода. Я полгода не мог учиться. Я даже на пары не ходил. Потому что не мог. Состояние не позволяло. А после психотерапии буквально за два-три месяца как бы образумился. Принял это все. За два-три месяца выучил польский. И пошел, сдал экзамен. Поступил в университет.
Вы писали, что задержание Тихановского было поворотным событием в вашей жизни. На тот момент, когда вы писали пост, что злость не отпускала. Как вы сейчас эти события оцениваете?
Мое мнение не меняется — если бы Тихановский не начал протестовать, то вряд ли вообще что-то было бы. Это очень сильно повлияло на меня. Это стало причиной протеста на выпускном. Я думаю, что этот осадок [злости] остается в каждом в Беларуси. Это невозможно забыть. Но по сегодняшней ситуации, к сожалению, никаких предпосылок к переменам нет. И… с этим просто нужно жить. Мы опять возвращаемся к синдрому жертвы. Если накручивать себя, что Тихановский в тюрьме, а мы тут, то из этого ничего не будет. Но это нужно принять как факт, на который мы не можем повлиять.
Внутренне ты ощущаешь, что не должно так быть. Многие белорусы, у кого есть эта злость, обида на несправедливость, снова будут участвовать в этом движении. Ну, в том числе и я.
Вы писали, что читали много революционной литературы, кино смотрели. Что это была за литература?
Это было в 20-м году. На фоне протестов безумно увлекся литературой и этим кино. Я просто досконально изучил революцию 1917-го года, все фильмы, наверное, пересмотрел. Про Че Гевару смотрел. Читал революционную литературу Максима Шабуцкого. Это наш такой белорусский революционер. Он пять лет писал книгу «Операция Багратион» на 600 страниц. Он мне пообещал медаль выдать и сказал, что я первый человек, который прочитал его книгу. Много чего изучил исторического. Из того, что читал, единственный план по свержению режима Лукашенко — это был план Максима Шабуцкого.
<…> Просто смотришь на картину, видишь, какая власть у Путина, у Лукашенко, и становится страшно. Даже не верится, что можно что-то поменяться. А с другой стороны, если найдутся люди, готовые взяться за это, полноценные революционеры, кто посвятит этому жизнь, конечно, все возможно.
Грязь и амбиции белорусской оппозиции
Что не так с белорусской оппозицией? Вы писали про грязь, про то, что разочаровались в ком-то.
Я сейчас отвечу одним вопросом. Что они сделали за четыре года? Я никаких конкретных результатов не вижу. Ни одного даже освобожденного политического заключенного. То, что они создали Координационные советы, эти НАУ, еще какие-то сейчас были выборы, какой-то новый координационный совет.
Я там даже участвовал. Меня записали даже в какую-то партию. Просто для пиара. Вроде даже большая часть моей партии прошла в этот Координационный совет. Для меня это просто распил денег, распил грантов.
Понимаете, в Европе, в Литве, в Польше, все делается в рамках законодательства, в рамках европейской юрисдикции. А так революции не делаются.
Как я понимаю, ни в одной из этих организаций, ни в Офисе Светланы Тихановской, нет ни одного человека, который бы вот встал и сказал бы, что вот прошел месяц — за месяц мы сделали вот такую работу, за год вот у нас такой результат. «Мы встретились с этим министром, мы встретились с этим министром». Но это настолько незначительно.
Если бы я пошел в какие-то наши организации, я бы не смог там работать. Как по мне, это просто самообман и работа ради работы. Если ты делаешь работу, то делай на результат. У нас это просто иллюзия, абы была зарплата и стабильность, я за границей вижу это так.
Вы говорили, что сами хотите стать политиком, теперь уже нет?
Возможно, в 20-м, 21-м году еще были такие мысли. Знаете, я такое говорил, наверное, на каком-то юношеском популизме и вере, что все наши политики, которые борются с режимом Лукашенко, такие светлые, беленькие, что это люди, на которых надо равняться. А когда ты… Я просто поработал в NEXTA полгода. Cо Стёпой (Степан Путило, создатель NEXTA — Hrodna.life) мы познакомились, с белорусскими блогерами.
Ты просто видишь вот это все изнутри. И ты видишь там столько грязи, ссор, ругани. Люди преследуют свои амбиции. И из-за них не могут найти общий язык ради общего дела. После этого, конечно, картинка меняется. Ты понимаешь, что ты не хочешь вообще в этом принимать участие.
Я считаю, что я — обычный гражданин Беларуси. Никак не хочу замешиваться в политической деятельности. Но когда будут какие-то перспективы свержения Лукашенко, я буду в этом участвовать как обычный гражданин, обычный человек. Что смогу, то и сделаю. А руководить вот этим, становиться каким-то политическим лидером или революционером, наверное, нет.
А расшифруйте, пожалуйста, что значит «грязь» и «свои амбиции».
Я не хочу называть фамилии, но я разочаровался во многих наших лидерах. Люди просто преследуют свои амбиции ради денег. Ну, вот самый простой пример. Эти примеры были и в Координационном совете. Когда там, грубо говоря, есть общая цель, но каждый борется за должность повыше.
Самая жесть творилась в NEXTA. Когда люди просто наговаривают друг на друга за спиной, чтобы не работать с коллегой. Там была ситуация, наверное, когда пришел один человек. И вот этот коллега просто наговаривал на всех сотрудников. Абсолютно на всех. И из-за этого из штата в 15 человек ушло человек 10−12. И это происходило постоянно.
«Такой человек с нами никогда не сотрудничал (лишь один раз мы брали у него интервью), а в офис нашей редакции он приходил, может быть, всего два или три раза, поскольку являлся знакомым одного из наших сотрудников. Подозреваю, что вся информация о нашей редакции от него может быть предвзята или даже выдумана, поскольку наш штат в 2020-м — начале 2021-го составлял всего семь человек», — рассказал Hrodna.life Степан Путило.
«Был шок в том, что к врачу теперь самому ходить надо»
Как вам Польша? Как адаптация в Польше?
Адаптация, наверное, больше в Украине проходила. Адаптация к взрослой жизни, я бы сказал. Мы семьей уезжали — мама, папа. Но они в августе вернулись. Это была даже не проблема одиночества. Это была проблема, когда вот человек сталкивается со взрослой жизнью. Это вещи самому стирать, самому убираться, самому есть готовить. Это был шок первые месяцы. Но быстро учишься, быстро привыкаешь.
Был шок в том, что к врачу теперь самому ходить надо. Документами всеми заниматься нужно самому. Я уже сам принимал решение, где мне учиться. Либо в Киеве, либо ехать в Польшу. Сам выбирал себе жизнь.
В Польше уже были новые проблемы. Адаптация к языку, конечно, была самая главная проблема. Я помню тот день — я еду в автобусе в Варшаву. Я даже не знаю, куда еду. У меня здесь ни жилья, ни людей. Я думаю… Вот я сейчас приеду, а что дальше? И мне сам пишет какой-то человек из Белорусского дома (Беларускі дом у Варшаве — Hrodna.life). «Нам сказали, что ты едешь в Варшаву. Нам сказали тебя встретить и помочь с жильем».
Меня сразу встретили на вокзале. Дали жилье на 10 дней, потому что был карантин из-за «ковида». Заканчивались эти 10 дней, а я не знаю, что будет дальше. Мне написала семья белорусская, которая после протестов уехала, у которых был большой частный дом в Варшаве. Они сказали: приезжай к нам жить. Три месяца я прожил в этой семье.
На беженство подался в 21-ом году, когда 18 исполнилось — в марте 2021 года я просто выдохнул и человеком себя почувствовал. 3,5 года я по этим документам живу. Польский паспорт не за горами.
Как ваша семья? Поддерживает ли она вас? Где они сейчас?
Я, наверное, не хочу про это говорить. Потому что там сейчас все очень сложно. Ну, и в целях безопасности семьи.
Про футбол
Как вы появились в Кубке Ивулина (любительский футбольный турнир, первоначально организованный в знак солидарности с политзаключенным спортивным журналистом Александром Ивулиным — Hrodna.life)?
Я же не мог такое событие пропустить. Я с шести лет занимался футболом. Это моя самая большая страсть, самая большая любовь в жизни. В 2022 году я первый раз это увидел. Я думаю, ничего себе, вот это белорусы, молодцы, организовались в поддержку Саши.
Собрал людей. Первый Кубок не сильно был распиарен. Я понял, что хочу свою команду собрать. Классно-классно отыграли. Это эмоции на всю жизнь. Второй Кубок Ивулина уже прошел полноценно — в разы больше людей, чем на первом. Я позвал друга, у которого был лучший друг — Василий Грудовик, белорус-доброволец, который погиб в Украине. И у него был позывной «Атом». И он предложил назвать команду вообще в честь Васи, его друга. Мы так и назвались. И с этого пошла вообще история нашей команды.
Футбол в целом объединяет людей — даже с разными мировоззрениями. Через футбол мы транслируем белорусские, мировые даже, проблемы.
Почему «Барселона»?
Хороший вопрос, никогда не задавался. Это вот как у парня и девушки успешный брак, и они рассказывают, что это была любовь с первого взгляда. Так у меня было в футболе. Мы с папой, наверное, с шести-семи лет смотрели футбол. И все было такое однообразное, однотипное. А потом в один день ты смотришь футбол «Барселоны» и понимаешь, что это тебе симпатизирует. Там был такой просто игрок — Лионель Месси. Вот есть миллион футболистов. Все плюс-минус одинаково. А есть вот Лионель Месси — и это вообще другой уровень.
Потом понял, что мне безумно нравится философия клуба, история. Принципы и ценности клуба.
Как думаете, почему в Беларуси фанатов футбольных прессуют, задерживают?
Футбольные фанаты — очень свободные люди. У них на каких-то инстинктах заложено стремление к свободе. Свобода — такая вещь, которая объединяет. И на Майдане в 2014 году футбольные группировки сыграли огромную роль. И в 2020 году — есть много видео, как фанаты разных клубов объединяются. <…>
Светлые, свободные люди, которые идут за правду. Почему прессуют? Потому что режиму это не выгодно.
«Огромное везение, что я не делю клетку с Тихановским»
Как вы думаете, какая была роль молодежи в протестах?
Я бы даже сказал, одно из основных. Я думаю, что 1 сентября является тому подтверждением, когда 100 тысяч студентов вышли на протесты. Я помню свой выпускной. Как раз про лето, весна, когда эти протестные настроения созревали. Меня не понимали даже мои сверстники. Они говорят, куда ты лезешь? Пока тебя это не касается до 18 лет, человек не будет понимать. Я думаю, что большую роль сыграли люди в университетах.
Которые уже успели поучиться, увидели какие-то безысходности в стране. Может, там какая-то коррупция в университетах. Поняли, как это все устроено изнутри.
Как думаете, теперь какой-нибудь выпускник мог бы выйти на линейку и высказать то, что он думает о власти?
Я бы очень не рекомендовал. Я даже по себе считаю, что это просто огромное везение, что я сейчас оказался там, где оказался. А не сидел бы где-то там, разделял клетку с Тихановским. Сейчас я бы просто сказал: дурак, оставь это мнение при себе. Это не станет тем событием, триггером к тем же выходам на улицу.
Но сами вы о своем выступлении не жалеете?
Я поступил так, как посчитал правильным, как вообще должен был поступить каждый выпускник в моей гимназии.
Как ваши одноклассники? Многие в Беларуси остались?
К сожалению, некоторые близкие друзья после 2020 года опасаются общения со мной. Вот это немножко больно. Некоторые ребята, тоже очень-очень близкие друзья, поддерживают связь, общаемся. Возможно, кто-то планирует переезд в Европу, я буду только рад увидеть друзей — друзей на всю жизнь. Нет ведь же более близких знакомых, чем друзей детства?
Где вы сейчас в целом свое будущее видите?
Я планирую поддерживать бизнес, чтобы комфортно себя чувствовать, и параллельно заниматься любимым делом, вкладывать в него деньги. Для меня это сейчас Youtube.
Жить — с детства мечта это всегда была Испания, рано или поздно это 100% произойдет. И, конечно же, если что-то в Беларуси изменится, то это Беларусь. Я так в 15−16 лет себе представлял: полгода жить в Испании и полгода — в Беларуси.
Не грустно ли вам, не обидно ли вам, что именно на вашу молодость, юношество выпали события в Беларуси?
Это как раз самый энергичный живой возраст, когда хочется постоянно двигаться. А я эту энергию был должен тратить на какое-то самовыживание и построение подушки безопасности. Последние три года я каждый день работаю, работаю, работаю, потому что надо. Живя за границей, у тебя нет другого выбора.
С другой стороны, это круто. Потому что я уже приближаюсь к той точке, когда всё будет настолько налажено, что с этими проблемами ты не столкнешься. Большая часть этого пути позади. Я уже вот-вот на том этапе, чтобы насладиться жизнью.
