12 марта 2021 года — 78-я годовщина ликвидации гродненского гетто. Из 29 000 узников Вторую мировую войну пережили несколько сотен человек и только десятки смогли вернуться в Гродно. На начало марта 2020 года из известных гродненских узников оставался в живих только один человек. Это 90-летний Харольд Гордон (Хиршел Гродзенский). Он пережил гетто в Гродно, лагеря смерти Бухенвальд, Аушвиц и Дахау. После войны Харольд перебрался за океан и сейчас живет в США. Hrodna.life рассказывает историю последнего выжившего узника гродненского гетто.
Харольд родился в 1931 году в Гродно. Родители назвали его Хиршел. В 1941 году с приходом немцев в Гродно 10-летний гродненец со своими родителями попал в гетто.
После того, как нацисты оккупировали Гродно, все еврейское население, насчитывающее около 25 000 человек, было изгнано из своих домов и вынуждено было переселиться в два гетто. Одну квартиру без водопровода, электричества и санитарных удобств занимали несколько семей.
«Тогда в холодную зиму мы сжигали все, что могли найти, книги, двери и мебель, чтобы не замерзнуть насмерть. Все улицы были перекрыты высокими стенами, построенными из кирпича, камня и цемента. Единственным входом или выходом были главные ворота, охраняемые эсэсовцами. Мы меняли драгоценности на еду. К концу одного года люди в гетто настолько были слабы от голода и болезней, что им было все равно, что с ними случится».
Пересыльный лагерь и побег
Лагерь Келбасин (микрорайон Колбасино) или, как его еще называли, гетто № 3 находился за городом. По воспоминаниям Харольда, когда он туда попал, вся местность там была покрыта белым снегом. Узники жили в землянках и ждали отправления в лагеря смерти.
«В лагерь приезжали повозки, на которых привозили еду для узников, чтобы дать им надежду на пути в лагеря. Папа (Эли) сказал маме, что собирается добровольно разгрузить фургоны, а потом сбежать. Если он добьется успеха, вернется за мной, братом и мамой. Когда фургоны были загружены, он уехал с повозками».
Харольд в своих воспоминаниях рассказывает, что думал, что никогда больше не увидит отца. Но на следующей неделе, когда повозки вернулись с новыми припасами, отец Харольда уже был одним из водителей.
«Он заплатил польскому кучеру, чтобы тот позволил ему вести фургон с припасами. Пока выгружали припасы, папа пошел искать семью. Он пообещал маме вытащить детей и вернуться за ней через неделю. Папа велел моему брату и мне следовать за ним. По дороге брата остановили и вернули назад. А мне удалось добраться до разгруженной повозки и запрыгнуть туда».
Харольд вместе с отцом отправился обратно в гродненское гетто. Узников там уже не было, но были места, где можно было прятаться. «Папа вернулся на следующей неделе, чтобы попытаться спасти маму и брата, но было уже поздно, их увезли на транспорте накануне вечером. Мы их больше никогда не видели».
Депортация евреев из гетто № 1 началась в конце ноября 1942 года и продолжалась до середины марта 1943 года. 13 марта 1943 года немцы разместили на улицах Гродно плакаты, объявив, что Гродно «Judenrein» (очищен от евреев).
Семья Гродзенских, Харольд сидит справа. Фото из личного архива Харольда Гордона 
Семья Гродзенских, Харольд сидит справа. Фото из личного архива Харольда Гордона
Обратно в гетто
Харольд с отцом вернулись в опустевшее гетто. Там они прятались в схроне.
«Гетто выглядело, как заброшенный город. Мы с отцом отправились к тайному месту, которое сделал один из моих дядюшек в своей пекарне. Когда мы туда прибыли, там уже прятались другие. Мы присоединились к ним, но еды не хватало. Часть людей ушла ночью, чтобы присоединиться к партизанам в лесу. Нас осталось всего четверо: отец, дядя, ювелир Вайс и я».
Харольд рассказывает, что у ювелира был полный чемодан драгоценностей: золотые часы, браслеты, ожерелья и другое. Он просил отца Харольда помочь найти христианина, который согласился бы спрятать его до конца войны в обмен на золото.
Читайте также: В центре Гродно нашли еврейский клад времен Второй мировой
«Ночью отец, ювелир и я покинули наше укрытие, увернулись от прожекторов, пересекли территорию с кладбищем, соскользнули с насыпи, перешли реку по пояс в воде, сняли наши желтые звезды Давида и пошли по улицам».
К первому дому узники подошли в час ночи. Когда хозяйка их увидела, она испугалась и нервно сказала: «Пожалуйста, уходите, вы подвергаете нашу жизнь риску».
«Мы пошли в другой дом, примерно в километре от того. Хозяйка дома видела нас через окно на втором этаже. Она тихо спустилась и жестом показала, где прятаться. Она спрятала нас возле дома и сказала: «Не издавайте ни звука, пока я не приду за вами».
На утро Харольд услышал немецких солдат. Они поблагодарили женщину за хороший завтрак и ушли. После этого женщина подошла к узникам и сказала выходить.
«Женщина заперла входную дверь и сказала: „Вы понимаете, где находитесь? Здесь живут гестаповцы. Если бы вы пришли днем, вас бы расстреляли“. К счастью для нас, она не любила нацистов и согласилась помочь. Она содержала пансион для гестапо и согласилась прятать ювелира в сарае».
Чемодан ювелира
Харольд с отцом вынужден был уходить. Они решили пойти обратно в укрытие в гетто — это было единственное безопасное место, которое они могли придумать.
«Нам снова пришлось идти через весь город к ручью, пересекать его и подниматься по насыпи к кладбищенской ограде. Мы проползли под колючей проволокой и благополучно прибыли в тайник, который был в подвале».
Там Харольд зажег свечу. Разделся и открыл чемодан с вещами, чтобы переодеться в сухую одежду, но обнаружил внутри драгоценности.
«Мои глаза были ослеплены богатствами. Этот чемодан был намного тяжелее моего. В спешке возвращения в гетто, я не заметил разницы в весе и случайно забрал чемодан господина Вайса. У него остались мои вещи, а у меня его богатства. Нам не потребовалось много времени, чтобы решить, что завтра вечером мы должны снова совершить опасную прогулку в город и вернуть чемодан ювелиру, хотя это означало быть схваченными».
Отец сказал Харольду, что пойдет один: это будет менее опасно и он сможет двигаться быстрее. Юный гродненец умолял взять его с собой. Он был слишком напуган, чтобы оставаться одному. Харольд сказал отцу: «Если тебя поймают, что толку жить здесь одному? Как долго я смогу прожить в этом подвале без тебя? Если тебя поймают, то лучше я буду с тобой».
В итоге отец согласился взять Харольда. Как только стемнело, они бесшумно выбрались из укрытия. Глубокой ночью они пришли к тому дому, где прятался ювелир.
«Утром мы рассказали хозяйке дома и мистеру Вайсу, как все произошло. Папа объяснил, что я по ошибке взял его чемодан и очень сожалею о том беспокойстве, которое мы ему причинили. Увидев нас, он недоверчиво сверкнул глазами. Он обнял меня и заплакал от радости».
Читайте также: За вещами никто не вернулся: какую Гродненскую историю рассказывает находка с Троицкой улиц
После этого Харольд с отцом благополучно вернулись в укрытие, но оно уже было кем-то обнаружено и разграблено.
«Все было разрушено и разлито. Там не было ничего ценного, но все, чем мы владели, стало бесполезным. Я потерял дар речи. Было очевидно, что наше убежище было обнаружено, когда мы заносили чемодан мистера Вайса. Папа сказал мне: «Если бы мы были жадны и держали золото для себя, нас бы обнаружили накануне и, вероятно, застрелили». Я ответил папе: «Да, это правда, но если бы ты ушел и оставил меня здесь в безопасности, меня бы уже здесь не было».
Гродзенские решили уходить из укрытия пока и их не обнаружили. Харольд вспоминает, что состояние у них было подавленное и они не знали что делать.
«Для нас это был конец пути. В гетто больше не осталось евреев. Все они были отправлены в Келбасин. Из 25 000 евреев, которые были здесь год назад, насколько нам известно, мы были единственными оставшимися. Моему отцу в то время было всего 37 лет, и ему было суждено принять решение не только за свою жизнь, но и за мою. Минут 20 мы молчали, но потом папа сказал: „Поехали в Белосток“».
Из Белостока в Бухенвальд
В своих воспоминаниях Харольд рассказывает, что в Белосток он с отцом пошел пешком — всего 70 км пути. Оказалось, что и там немцы собираются ликвидировать гетто. Надежды спрятаться у гродненцев не было. Вместе с другими узниками немцы начали их депортировать
«Меня с отцом выбрали для транспорта. Погрузили в поезд по 100 человек в каждом товарном вагоне. Без еды, воды и санитарных условий на всю дорогу. Раздвижная дверь была заперта. Мы понятия не имели, куда нас повезут».
Харольд вспоминает, что вагоне было очень тесно. Узники постарались выстроить двадцать рядов по пять человек в каждом, чтобы никто не занимал больше места в вагоне, чем другой.
«Там было только два маленьких окошка затянутых колючей проволокой. Было жарко и все хватали ртом воздух. На второй день человек потерял сознание от недостатка воды и воздуха. Помню, папа поднес меня к маленькому окошку, чтобы мои легкие наполнились свежим воздухом. Но более сильный мужчина потянул меня вниз и сказал, что с меня хватит».
На одной из остановок узники услышали выстрел. Пуля попала в человека, стоявшего у окна. Он умер мгновенно. Потом стрелял с крыши вагона другой охранник. Его пуля попала в живот человека в вагоне и он тоже умер. Через четыре дня поезд с узниками прибыл к месту назначения. Это был лагерь смерти Бухенвальд.
Дорога в Аушвиц
В Бухенвальде гродненцы пробыли девять месяцев, стригли узников. Потом их снова посадили в товарный вагон. И опять никто не знал, куда отправится поезд.
«Ходили слухи, что мы едем в Германию работать на заводах. Мы были слабы, поэтому к третьему дню половина из нас заболела, а многие уже умерли от жары, истощения, болезней и недоедания. Нас больше не заботило, куда нас везут. Мы просто хотели попасть туда.
На пятый день поезд остановился. Мы заглянули в щели между досками и увидели вывеску «Arbeit Macht Frei» (Работа делает свободным). Мы и не подозревали, что входим во врата ада в Освенциме".
Читайте также: Из Гродно в Аушвиц: письма потомкам от Залмана Градовского
«Поезд остановился. Локомотив был отцеплен, ворота закрыты. Батальон войск СС с автоматами окружил состав. Все двери вагона открылись одновременно, был отдан приказ: „всем выйти“, и перед поездом образовалась колонна, человек пять в ширину и метров 300 длиной».
Когда все вышли из поезда и выстроились в очередь, был отдан приказ маршировать. Колонне оставалось пройти около 400 метров, прежде чем свернуть налево через ворота газовой камеры и крематория.
«Когда пришло время поворачивать налево, ворота были всего в пятидесяти метрах от меня. Я заглянул внутрь и увидел груды голых тел в отдалении, а в беседке справа, сразу за воротами, были заключенные, женщины с выбритыми волосами, играющие на инструментах».
Колонну узников остановили для отбора. Немецкий офицер указал на Харольда и его отца и еще десяток из состава прибывшего из Бухенвальда. «Нас отобрали, а почти весь транспорт был отравлен газом и сожжен в тот же день».
В Освенциме гродненцы пробыли несколько месяцев. Работа Хиршела состояла в том, чтобы убирать одежду жертв после того, как они входили в газовую камеру. Одежду отправляли на склад для проверки. Хиршел должен был проверять трупы на предмет колец и золотых зубов.
Каждое утро Хиршел видел восход солнца над крематорием и говорил себе: «Неужели это последний восход солнца, который я увижу?» Зная, что в конце концов он больше не сможет работать в крематории и его самого отравят газом.
Дахау и освобождение
После Аушвиц гродненцы побывали в лагерях в Берлине, Бухенвальде и Дахау. В последний концентрационный лагерь они прибыли в мае 1944 года. Там Харольд с отцом пробыли почти год.
«Мы мучились там, разгружая цементные поезда для строительства бункеров. Мы были слабы, подавлены и желали смерти. Заканчивалась война, но никто об этом не знал. После нацистское командование отдало приказ уничтожить все свидетельства геноцида. Все крематории и газовые камеры были либо разрушены, либо почти уничтожены».
Узников лагерей немцы пытались спрятать и уводили в подземелье или горы. Кого-то расстреливали. На одном из маршей по Германии на колонну, в которой шли гродненцы, налетели американские самолеты. Они стреляли по охранникам, тогда многим узникам удалось бежать.
«Я побежал в лес, а папа последовал за мной. Бежали несмотря ни на что. Через три дня, 5 мая 1945 года, нас освободил американский танковый батальон. А еще через три дня, 8 мая 1945 года, война в Европе закончилась».
Билет в новую жизнь
В Гродно Хиршел с отцам возвращаться не собирались, в родном городе из их семьи никого не осталось. Они приняли решение ехать в США. Пока ждали визы, работали в Американском танковом батальоне.
«Отец был парикмахером по профессии. Он делал стрижки американским солдатам, зарабатывая чаевые. Я помогал на кухне: чистил картошку, мыл кастрюли и сковородки, продавал объедки голодающему немецкому населению за любую мелочь, которую мог получить».
Когда Гродзенским пришло письмо из иммиграционной службы США, о том, что их визы одобрены и они могут на корабле плыть в США, это был один из самых счастливых дней в жизни Харольда.
«Когда мы приехали в порт и поднялись на борт корабля, мне хотелось расцеловать каждого матроса за то, что он позволил мне быть там. Нам выделили койки, и я немедленно поднялся наверх, чтобы наблюдать за отплытием корабля. Я часами стоял на корме, наблюдая, как отдаляется Европейский континент. Я продолжал молиться, чтобы никогда больше не возвращаться, никогда больше не видеть эту землю. Только когда первый проблеск Германии скользнул за горизонт, я смог обрести покой, оставить корму и сосредоточиться на Америке и на своей судьбе».
Благодарность США
Харольд Гордон приехал в США в декабре 1946 года. Ему было 15 лет. За океаном он быстро выучил английский язык, закончил школу, стал бизнесменом и познакомился со своей будущей женой Джойс. Однако началась корейская война, и он вступил в армию, чтобы служить своей новой стране, хотя еще не стал гражданином. В январе 1953 года он был с честью уволен из армии.
После нескольких лет работы в производственном бизнесе со своим тестем он купил станцию технического обслуживания, которой управлял в течение 36 лет. На пенсии гродненец безвозмездно выступал в школах и университетах США, где рассказывал про Холокост и то, как он выжил. «Таким образом я хотел отплатить этой великой стране за то, что она позволила мне приехать сюда и сделать ее своим домом».
Выживший
Во время Второй мировой войны, пока Харольд был в заключении, он молился богу. Когда боль становилась невыносимой, он говорил: «Боже, если ты оставишь меня в живых, я обещаю отомстить и убить каждого нациста, который встанет на моем пути».
«Когда война закончилась, пришло время выполнить свое обещание. Я задумался — сколько нацистов я могу убить, прежде чем умру? 10, 100, 1000? И что потом? Кто будет помнить мою мать, бабушку и дедушку, брата, тетушек и дядюшек после того, как меня не станет».
Харольд не сдержал свое обещание, у него появился другой план. Он пообещал устроить себе хорошую жизнь. Жизнь, которой могла бы гордиться его мать.
«Я сказал себе, что не забуду своих предков, я положу воспоминания в самый глубокий уголок моего сознания, чтобы вспомнить их до того, как мои дни на земле закончатся. Однажды я почувствовал этот зов. Что-то начало грохотать в моем мозгу, как вулкан. Я знал, что пришло время выполнить мое второе обещание. Я был самым молодым выжившим из 25 000 евреев из Гродно и стал писать».
Харольд стал записывать свои воспоминания и через два года, в 1992 году, выпустил книгу под названием «The Last Sunrise» (Последний восход солнца). В родной Гродно Харольд так никогда и не вернулся.
