Развалины на Советской, взрывы на Немане и строительство моста. Гродненец рассказывает про послевоенную жизнь в городе

Бежал с мамой от немцев, гулял по разрушенному Гродно и искал клад — все это про Александра Петрова. Гродненец, который в будущем стал мастером спорта СССР по туризму, поделился с Hrodna.life своими воспоминаниями из жизни в послевоенном городе.

Александру Петрову — 81. Он родом со Смоленщины. Приехал в Гродно с матерью в 1945 году, окончил школу № 6. После школы учился в Казахстане, стал инженером. В Гродно Александр 14 лет проработал на заводе токарных патронов «БелТАПАЗ» и 30 лет- на КСМ. Александр Петров имеет звание «Выдающегося путешественника Беларуси». Написал четыре книги по туризму.

Почему стал писать?

В начале 2021 года Александр хотел почитать в интернете про послевоенный Гродно — город своего детства. Но не нашел информацию.

«Про более ранние и поздние времена найти можно. А этот период — белое пятно. Тогда не писали по простой причине — очень уж суровая была статья УК за очернение социалистического образа жизни. А грань между информацией и клеветой определяли могучие силы, к ним не подойдёшь проконсультироваться — можно это публиковать или нельзя. Никто не хотел рисковать, поэтому пресса отделывалась общими хвалебными фразами: город возрождается, строится, жить становится всё лучше».

Под этими фразами Александр готов подписаться под каждым словом. Сравнивать он мог только с предыдущим периодом, т. е. с военным временем. А тогда был сплошной ужас — вечный голод, холод, бомбёжки, отсутствие своего угла.

«Конечно, становилось всё лучше. По малости возраста мне сложно было видеть масштабы строительства, этапы возрождения. Запомнились только отдельные фрагменты. […] Боже, до чего же тяжело было возрождаться. Ни денег, ни стройматериалов, ни техники — ничего. Всё руками да на носилках, как во времена фараонов. Из транспорта только гужевой, да и того в обрез. Знаю, что Скидельский сахарный завод строили принудительно согнанные крестьяне, со своими лошадьми и повозками, почти без оплаты. Как рабы или крепостные. Но если кто хочет кинуть камень — предложите лучший вариант, реальный для того времени. Мучились сотни, зато сахар стали есть тысячи».

«Детская память очень цепкая»

В Гродно Александр с матерью приехал летом 1945 года. Сюда, после четырех лет скитаний по деревням оккупированной Беларуси, его маму направили из Могилёвщины. Она работала в школе № 6 до самой пенсии. Александр учился в этой же школе с 1 по 10 класс. Отец Александра ушел в армию и погиб под Ржевом.

«Нас с мамой в Германию вывозили, но она сказала, что у меня тиф. И немцы выбросили нас из вагона на востоке Беларуси».

Александр говорит, что детская память очень цепкая. Многие эпизоды 1945 года сохранились в ней и сейчас. В своих воспоминаниях он рассказывает о том, что видел своими глазами.

«Без архивных, литературных данных — просто мои воспоминания и впечатления. Мы, дети войны, воспринимали и впитывали всё очень сильно, очень ярко. Ведь жизнь тогда зависела не только от взрослых, но и от своих собственных действий».

Гродно в 1945-м

Александр вспоминает, что центр города по окончанию войны представлял из себя руины. Максимально была разрушена Советская площадь. Там возвышались горы обломков, в которых невозможно было узнать фрагменты бывших зданий.

«Сплошные руины были и на месте нынешнего магазина „Баторий“ и дальше до ул. Парижской коммуны. Пострадала и Советская улица. Но чем дальше от площади, тем разрушений было меньше. Улица Ожешко пострадала мало. На левом берегу Немана сохранилось почти всё. Развален был хлебозавод и в какой-то степени табачная фабрика. Похоже, что город уничтожался не слепыми бомбёжками и артобстрелами, а подрывами конкретных объектов».

Смотрите также: Как выглядел центр Гродно во время Второй мировой (редкие фото)

Гродненец вспоминает, что на Советской площади костёлы остались нетронутыми островками среди моря развалин. «Живыми» остались и большинство доминантных зданий города — замки, нынешние здания ГрГУ и Аграрного университета, почтамт на Ожешко, драматический театр (ныне Театр кукол), занеманский кожзавод (находился у филармонии, снесен в 2017 году), пивзавод, школа № 6, молочный завод, элеватор зернохранилища. Удивительно, что не сильно пострадал ж/д вокзал. Александр отмечает, что его ремонт начали с установки белой статуи Сталина в центре привокзальной площади.

«Город был крохотным»

В послевоенном городе продовольственные магазины ютились в небольших помещениях с керосиновыми лампами и привозной водой, вспоминает Александр.

«У подножья „гор“ из развалин взорванных домов на Советской площади, на месте Дворца текстильщиков, прямо под открытым небом в грубо сколоченных дощатых ящиках хранилось недавно привезенное оборудование для тонкосуконного комбината. Это был рай для нас, любознательных. Оторвав доску и забравшись в ящик, пацаны любовались новыми станками, заодно откручивая всё, что поддавалось. Особенно ценились медные трубки, которые шли на самопалы».

Сам тонкосуконный комбинат размещался рядом, в здании бывшей перчаточной фабрики, но для него уже начали перестраивать польские «жёлтые казармы» возле Немана.

Читайте также: Ад казармаў да ўніверсітэта: гісторыя гродзенскага будынка, дзе знайшлі таямнічыя шкілеты

«По сравнению с современным город был крохотным. Жил я в занеманской его части».

Переправы и мосты

Моста через Неман после войны не было никакого, рассказывает Александр. Летом 1945-го желающих перевозили на лодках за 3 рубля, зимой ходили по льду.

«Для нас, мелких, до постройки понтонного моста попасть на другой берег летом было проблемой. Наш мир ограничивался левобережьем. Да на правом особо и делать было нечего. Разве только полазить по развалинам, поискать что-нибудь интересное. Каждый мечтал найти клад, но о таких счастливчиках не слыхал».

В 1946-м в районе нынешнего городского пляжа построили понтонный мост, который просуществовал до 1950-го года. Александр считает, что на этом же месте понтонный был и до войны.

«При строительстве что-то взрывали на дне. Это была великая радость — Неман побелел от глушеной рыбы. Подбирать её слетелись все городские лодки. Мелочь доставалась и нам, мелким. Не умея плавать, заходили в воду по пояс и подбирали ту, которая уже не шевелилась».

Однажды повезло и Александру: он выловил в Немане холщевую сумку с прямоугольными кусками очень толстой кожи. Он думает, кто-то приготовил их на подмётки. «Я засиял от радости, с гордостью принёс находку матери, но она, к моему огорчению, не сильно обрадовалась».

Взорванный мост был «спортивной площадкой»

Чуть ниже понтонного моста реку перегораживали фермы взорванного автодорожного моста (современный Старый мост). Александр вспоминает, что это была одна из «спортивных площадок» для него и его друзей.

«Сердце замирало от страха и восторга, когда лазили по ржавым скользким металлоконструкциям над водой, с риском для жизни играли».

Однажды каким-то чудом Александру достался огромный рыболовный крючок. Он тут же придумал ему применение. Для приманки взял кусок хлеба, вместо лески — бельевую верёвку, и помчался на этот самый мост.

«До сих пор с ужасом вспоминаю, как я, глупый шкет, не умеющий плавать, полз по скользким фермам на самую середину Немана и спускал по течению свою суперснасть. Ловил большую щуку. Боги и судьба были ко мне милосердны, не дали погибнуть».

«Строители опоздали, но это все равно был подвиг»

Александр рассказывает, что взорванный автодорожный мост не восстановили, а практически построили заново, изменили конструкцию. Весной 1950 года состоялось его торжественное открытие. Церемония проходила на левом берегу.

«По нынешним масштабам процедура была очень скромной, не было даже оркестра. Около сотни зрителей, десяток открывающих, короткие речи, и вот главный толстый дядька перерезает ножницами ленточку. Если бы народ знал, пришла бы тысяча. Даже я, 10-летний, волновался, понимал важность этого события для города».

В будущем на многих сайтах и в книгах Александр встречал информацию, что мост введён в эксплуатацию 30 октября 1949 г.

«Видимо, товарищи взяли информацию с чугунной плиты на мосту. Она была отлита заранее, но строители немного опоздали. Всё равно для тех условий это был подвиг».

Гродненец помнит, что в честь важного события позже выпустили цветную открытку.

«На ней хорошо видны два культовых здания, которых сейчас нет. От ближнего, где сейчас находится драмтеатр, после войны остались только стены без крыши и потолка. Лет через 10 на них выросли солидные берёзки, мы даже шутки ради собирались залезть туда, поискать грибы. До сих пор не знаю, что за храм там был [ред. — бывший монастырь бернардинок].

Немного дальше — взорванный в 1961 году костёл польского военного гарнизона, построенный лет 15 назад на месте Софийского собора. Этот военный костёл некоторые почему-то называют Фарой Витовта. Мы сквозь щели в дверях заглядывали туда, но забраться не удавалось. Там был склад каких-то ящиков".

Читайте продолжение: Кто такие «гыцали» и где была Слижовка? Воспоминания про послевоенный Гродно