Оля* тусовалась на польских вечеринках и не заметила, как наркотики довели её до передозировки и остановки сердца — спасением стал рехаб. Карина* не спала трое суток на амфетамине, потеряла подругу, похудела и признала свою зависимость — теперь она регулярно ходит на группы Анонимных Наркоманов. Журналист Hrodna.life записал истории белорусок, которые переехали в Польшу — и столкнулись с проблемой употребления.
* - имя изменено
Переезд, свобода и первое знакомство с веществами
Оля — эмигрантка из Минска. Ей 31 год. Сейчас она живет в Варшаве. Первым веществом, которое она попробовала, был сироп от кашля. Это случилось лет в 14 — с подругой на концерте-трибьюте Nirvana. Аптечные препараты были доступны и не казались ей чем-то опасным: «Мы пили в основном сироп (сиропы от кашля содержат психоактивное вещество, искажающие восприятие зрения и звука — Hrodna.life), иногда покупали аптечные таблетки у знакомых, так как это не преследуется в Беларуси». Оля родилась в консервативной семье и употребление воспринималось как часть подросткового бунта, интереса к контркультуре: «…хотелось что-то другое, а не только занятие спортом попробовать».
Всё изменилось после переезда в Польшу на учебу в 17 лет. Появилась иная среда, и, в какой-то момент в жизни женщины появились уличные наркотики — амфетамины, экстази, МДМА, мефедрон, которых она опасалась и избегала в Минске.
Точка невозврата
Первых 10 лет Оля проводила время на вечеринках, веселясь с друзьями. А потом у нее случилась первая интоксикация: «У меня было несколько передозировок, после одной из них остановилось сердце», — говорит Оля. Она отказывается рассказывать подробности этого случая.
Ситуация усугубилась алкоголем. «Я могла просто недели проводить взаперти дома с бутылкой „Соплицы“ (польская водка — Hrodna.life). В 6 утра ходила в „Жабку“ (это магазин шаговой доступности в Польше — Hrodna.life) и всё повторялось заново. Я поняла тогда впервые, что угодила в капкан».
Психические симптомы от употребления начали проявляться раньше, чем физические: бессонница, тревожность, потеря аппетита, раздражительность. В 2018 году Оле поставили официальный диагноз — депрессия, вызванная употреблением психоактивных веществ. Позже начали проявляться и физические последствия: «Я начала падать в обморок и терять сознание, даже начались приступы эпилепсии», — рассказывает Оля.
Семья долго не знала о зависимости. Правда открылась только после трагедии: «Мой парень умер от передозировки, и моя мама с его мамой приехали его хоронить».
Реабилитация и путь к восстановлению
Поворотным моментом стало попадание в рехаб в 2023 году. Оля называет место «классным», врачей — компетентными, но пребывание — нелегким. «Самое сложное — это осознавать и менять свои убеждения касательно зависимости, сталкиваться со своими так называемыми темными уголками». Излечение далось со слезами и отрицанием. Но и поддержка была рядом — от персонала, других пациентов, а также семьи. Теперь воспользоваться этой поддержкой и возможностями она советует другим. В рехабе Оля была единственной белоруской, но чувства изоляции не испытывала: «Я не чувствую себя чужой в Польше уже довольно давно».
Оля не воспринимает зависимость как клеймо: «Я считаю, что если не думать, что зависимость — это твоя главная идентичность, то ты не можешь быть зависимым человеком». Высказывания об употребляющих ее не задевают.
Жизнь после зависимости
Опыт зависимости в эмиграции оказывается не таким уж редким. Многие переживали стресс, одиночество, особенно после вынужденной эмиграции и, как Оля говорит, «чувство большей свободы развязывает руки». Из ее опыта, употребляли как раз интеллигентные, творческие и очень интересные люди, а не «маргиналы», как принято считать в обществе.
На момент разговора Оля не употребляет. «Сейчас я чувствую гораздо более крепкую опору под ногами, особенно в последнее время». Хотя у неё были срывы, они не перерастали в наркотический и алкогольный запой. Оля находит причину свой трезвости в своем жизненном положении: «…нет уже этого желания, точнее, необходимости заглушать свою внутреннюю боль наркотиками или алкоголем». Ей помогает спокойствие, которая она нашла в себе и близких ей людях.
Доступность веществ в Польше она не считает проблемой: «…если тебя не интересует эта тема, то ты их и не найдёшь и не встретишь. <…> Это хорошо, что в Польше ты можешь купить, попробовать вещества и тебя не посадят за это, если даже менты найдут их у тебя на улице в кармане. И ты не проведёшь долгие годы в изоляции, как в Беларуси».
В Польше употребление наркотиков не является уголовным преступлением, однако хранение — даже в малых количествах — наказывается по уголовному кодексу: за это можно получить до 3 лет лишения свободы, но суд может прекратить дело, если речь идёт о незначительном количестве для личного пользования. В Беларуси же как употребление, так и хранение наркотиков караются гораздо строже: употребление без назначения врача — административное правонарушение с возможным арестом до 15 суток, а хранение даже минимального количества автоматически считается уголовным преступлением, по статье 328 УК может влечь за собой от 2 до 5 лет лишения свободы (при квалификации как «без цели сбыта») и до 15 лет — если есть отягчающие обстоятельства.
«Просто не хотелось оставаться в Беларуси»
Впервые Карина попробовала марихуану в 18 лет в Беларуси, хотя боялась. «Было страшно. Но, наверное, если бы было достаточно страшно — я бы не употребляла», — честно говорит Карина.
Анализируя причины своего первого употребления, Карина называет одиночество и скуку: «Одиночество, скука и саможалость. Не столько внутренняя боль, сколько желание быть частью какого-то сообщества молодых людей, которые ходят на вечеринки. Наверное, подражание, мимикрия — чтобы вписаться. Внутренняя боль — ну да, но она есть у всех. Но боль — она же не уходит. Вещества просто заглушают. Заглушают боль на время, но она остаётся».
Есть мнение, что каннабис — не наркотик, но Карина с ним не согласна: «У барыги, у которого ты покупаешь траву, часто есть еще и другие вещества, которые ты попробуешь».
Точка невозврата — третий день под амфетамином
Три года назад Карина эмигрировала из Беларуси — не потому что была вынуждена, а скорее потому, что не видела себя в той стране, в которую превратилась Беларусь после 2020 года. Переезд не был спланированным: «просто приехала в Польшу» — и осталась.
В Беларуси покупать вещества можно было на «сложной» «Гидре» — даркнет-рынке. В Польше есть доставка через Telegram-каналы. Такая доступность привела к тому, что Карина начала употреблять разные вещества — и делать это чаще. Сработала и романтизация наркотиков. «Когда что-то нелегально — оно сразу обрастает тайной. Запретный плод сладок. Если бы психоактивные вещества были легализованы… романтизации было бы меньше».
Понимание зависимости пришло быстро в один момент — на третьи сутки под амфетамином. «Начались галлюцинации. У меня не было работы. Я жила бесплатно у знакомых. В тот момент я поняла, что не могу контролировать употребление. У меня нет денег, но я продолжаю покупать. Нет будущего. Нет надежды. <…> Глубокая депрессия. Психозы, дереализация. Паранойя. Бросить не получалось… Я сильно похудела. Спать не могла. <…> Я могла умереть несколько раз», — описывает свое состояние Карина.
Она потеряла почти всех знакомых и подругу из Беларуси — та просто не выдержала «постоянного нытья и депрессии». Так она решила бросать.
Можно ли помочь извне?
Приняв решение прекратить употребление, Карина начала искать поддержку. Ее она получила, когда пришла в декабре 2023-го на собрание Анонимных Наркоманов. В обществе не было принуждения. Ее обняли, дали контакты и предложили звонить в случае тяги. Сказали возвращаться.
Первые три месяца участия в программе Карина продолжала употреблять. Потом 24 дня держалась и снова употребила. Технически это не срыв — потому что она еще не считалась «чистой».
А сейчас Карина не употребляет «чуть больше года». У нее есть своя спонсорка (это более опытный участник программы, который уже прошёл 12 шагов и помогает новичку «подопечному» пройти этот путь) в АН, о ней она говорит с уважением: «У моей спонсорки, например, 23 года чистоты. Как одна жизнь наркомана. Круто».
Карине помог бросить один из слоганов программы — «только сегодня». Это концепт, который облегчает выбор быть «чистым». «Если думать, что тебе нельзя употреблять всю жизнь — это страшно. Но если думать только про сегодня — так проще». Также Карина не чувствовала стыда или страха в сообществе: «Люди употребляют, когда не справляются с чувствами. А в группе я могу рассказать, что мне трудно, и меня примут».
Карина подробно объясняет: «12-шаговая программа — не про силу воли, а про смирение. Признаёшь, что ты не можешь контролировать наркотик — и тогда начинаешь менять среду. Первый шаг — это не попытка стать сильнее вещества, а признание собственного бессилия».
Также 12 шаговая программа Анонимных Наркоманов включает духовные и этические принципы: признание бессилия перед зависимостью, вера в возможность помощи извне (часто в образе «Высшей силы»), моральная инвентаризация, признание ошибок, готовность к внутренним изменениям, возмещение ущерба окружающим и постоянное самонаблюдение. Важнейшей частью становится помощь другим зависимым, ведь выздоровление — это не одиночный путь, а коллективный процесс. Для прохождения 12 шаговой программы необходимо самостоятельно прописать свои 12 шагов, но на этом никто не настаивает, главная задача оставаться чистыми.
«Анонимные Наркоманы» дают ей надежду: «Я смотрю на людей, которые были в тяжелом употреблении. А теперь у них — семьи, работа, бизнес. Конечно, я тоже так хочу. Я вижу: у них получилось. Это моя опора. И возможность рассказать, как мне плохо, услышать в ответ: «Да, мне тоже так было, потом стало лучше». Так группы помогают справляться с тягой.
Криминализация наркотиков в Беларуси усложняет лечение употребляющих, считает Карина: «Если ты употребляешь — ты не преступник, а человек, которому нужна помощь. А помощь легче оказывать, если можно говорить об этом открыто и не бояться, что тебя посадят. Декриминализация делает выздоровление возможным».
Сейчас о прошлом Карина говорит редко. Только с близкими. «То, что раньше казалось кайфом, удовольствием, наслаждением, сейчас вызывает вопросы, иногда отвращение».
Читайте также: История одной безупречной репутации в Гродно: школьник мечтал стать психиатром-наркологом, но получил 10 лет за изготовление наркотиков
