«Идеальный вариант для чиновников — когда общество молчит». Можно ли было сохранить царские казармы на Щорса

Что лучше для Гродно — тщательно сохранять наследие любой ценой или пускать в оборот пустующие здания? Как оценивать ценность каждого объекта? Эти и другие вопросы вновь поднял неожиданный снос 140-летней аутентичной казармы на Щорса, 2. Сейчас от здания остались торец, несколько метров двух фасадов, подвалы и кучи кирпича. Уже имея согласованный проект реконструкции, «на этапе подготовительных работ» новые собственники объекта выяснили, что кирпич стен не соответствует нормам. Был ли другой путь решения ситуации, рассказали гродненский краевед Мечислав Супрон и специалист в области охраны наследия Степан Стурейко.

«Честно говоря, такого развития событий я ожидал. Как только появились рендеры будущего проекта, было сразу видно, что здание будет значительно реконструировано (перестроено). Но я надеялся, что хотя бы 50% от оригинальных конструкций сохранят», — сказал историк и краевед Мечислав Супрон, который следил за судьбой зданий. Своим мнением он поделился для блога Urban Hrodna.

Здания на Щорса не имеют статуса исторической ценности и не входят в охранную зону исторического центра Гродно. На это сослался и представитель компании-застройщика «Полесьежилстрой», говоря, что нарушений нет. Но обе казармы имеют статус рядовой исторической застройки. Как и другим подобным зданиям в Гродно, им придали его, чтобы сохранять архитектурный пейзаж города.

Безусловно, здания казарм заслуживают большего внимания и охраны, убежден Мечислав Супрон.

«В Беларуси зданий XIX в. и так немного. А здесь — сохраненное в первозданном виде, это большая редкость для страны».

Бывшие казармы считались одним из старейших военных городков на территории Беларуси.

Они имели ценность не только для Гродно и Беларуси. В Польше есть Facebook-сообщество «Garnizon Grodno/Гродненский гарнизон» с 800 участниками. Прадед одного из ее создателей, белостокского студента Якуба Рафаловского, в 1930-е служил в 76-м Лидском пехотном полку. Полк квартировался в Гродно в той самой воинской части, к которой принадлежали казармы на Щорса. Якуб пишет дипломную работу, посвященную участию полка в жизни Гродно. Он мечтал приехать и увидеть казармы как часть семейной истории своими глазами — но не успел.

А можно ли было защитить здание?

Другой выход, кроме сноса, был — но только в случае, если бы инвестор хотел сохранить аутентику. Это всегда требует больших затрат: дополнительные инженерные решения, укрепления несущих стен. В случае казарм на Щорса пошли наиболее дешевым путем — снести и построить новострой.

Городские власти могли и обязаны были прописать в регламенте необходимость сохранить здание, убежден историк Мечислав Супрон. Возможно, этого не сделали, чтобы расширить круг потенциальных покупателей.

«У чиновников другая логика: лишились запустевшего „бесхозного“ здания, заманили инвестора, получили в городской бюджет деньги, дали людям новые рабочие места — одни плюсы».

«То, что случилось так, как случилось (и вторую казарму, скорее всего, ждет такая же судьба), является результатом стечения многих обстоятельств, — уточнил для Hrodna.life историк, культурный антрополог и глава белорусского Комитета ICOMOS Степан Стурейко. — Объект сам по себе не является историко-культурной ценностью, он только в охранной зоне. Рендеры и задание на проектирование показывают, что это было учтено. Мог ли он сам иметь статус? Наверное, мог, но тогда сложнее было бы найти инвестора. Объект и так продали со скидкой 80%. Спасет ли статус ИКЦ материальную субстанцию объекта? Не факт. Вспомните, как рушили части стен Старого замка, куда более ценного».

Можно ли сохранить вторую казарму?

Вторая из проданных «Полесьежилстрой» казарм еще не прошла необходимые экспертизы, разрешение на строительство еще не получено. Но представитель застройщика уже сказал, что ее также будут демонтировать: мол, кирпич тоже не соответствует требованиям. Тем не менее, еще есть смысл пытаться спасти второе здание, считает Супрон.

«Важно, чтобы в соответствующие органы были направлены замечания и предложения. Чиновники не любят, чтобы привлекалось излишнее внимание к подобным вопросам, тогда они начинают шевелиться. Идеальный вариант для чиновников — когда общество молчит».

Что осталось после начала «реставрации»

От здания остался торец со стороны дороги и части двух фасадов длиной в несколько метров. Уже после общественного резонанса застройщик пообещал попытаться укрепить то, что осталось, и «посмотреть, как будет вести себя при строительстве». Возможно, эту часть сохранят. Но будет ли она визуально выделена при наружной отделке — ответа пока нет. Часть кирпича, оставшегося после демонтажа, отобрали — возможно, после проверки его используют при наружной облицовке здания, или в интерьере.

Возможно все

За рубежом, например, в Литве и Польше, существуют жесткие регламенты охраны исторической застройки, множество фирм-конкурентов, занимающихся реставрацией, и большое количество специалистов, перечислил Мечислав Супрон. Инвестор, приобретая исторический объект, будет полностью привязан к законодательству и не сможет при своем желании его перестроить или снести.

Тем не менее подобные случаи случаются повсеместно — и в Литве, и в Польше, и в Германии это возможно, замечает Степан Стурейко. Таким же образом возможно и обратное — бережное сохранение.

Почему было выбрано именно такое решение, без знания ситуации говорить сложно, считает Стурейко. Версию представителей организации «Полесьежилстрой» он признает вероятной.

«Среди сотрудников этой организации действительно есть специалист, который имеет право работать с объектами историко-культурной ценности, есть опыт работы в исторической городской среде. Собственно, это демонстрируют и рендеры проекта реконструкции, что были представлены предварительно. Можно спорить с деталями, но они точно показывают, что исторический характер места был учтен проектировщиками изначально».

Гродненское наследие под угрозой

«Современные реалии [в Гродно — прим. Hrodna.life] показывают, что не важно, перед нами рядовая историческая застройка или памятник архитектуры. В любой день может приехать строительная техника и снести здание, а вместо него построить муляж из пеноблоков. Таким образом в Гродно „среконструировали“ (считай, разрушили) уже очень много зданий. Парадоксально, но многие из них [после перестройки] имеют на себе охранные таблички как памятники архитектуры и рядовая историческая архитектура. Это нонсенс для европейской традиции охраны памятников», — замечает Мечислав Супрон.

Так в Гродно, несмотря на протесты, в 2007 г. разрушили флигель дворца вице-администратора на Горького, 2а (XVIII в., построенный по проекту Джузеппе Сакко). Это был один из немногих уцелевших зданий Городницы времен Тизенгауза. Вместо него из газосиликатных блоков возвели домовую церковь. К оригинальной части одноэтажного здания на Маркса, 24 (1889 г., подвалы — XVIII в.) в 2014 г. пристроили два этажа. ТЦ «Августовский» на Тимирязева, 10/1 соорудили на месте старой мельницы, снесенной в 2007 г. Мельницу он напоминает только общей формой. В 2016 разобрали и возвели заново здание на Маркса, 22 (2 пол. XIX в., внесен в республиканский список памятников архитектуры). Снесли и отстроили заново с изменениями здания по Большой Троицкой, 42 (1889 г. п.), Большой Троицкой, 11 (2 пол. XIX в.), Социалистической, 22, (1899 г. п.), Найдуса, 1 (1880 г. п.) и ряд других.

Все в руках инвесторов

Даже в случае зданий, расположенных в зоне охраны исторического центра, многое зависит от инвестора. Среди недавних положительных примеров — «Дом рыбака» и гродненский пивзавод. В последнем также изменили проект после начала работ, но в пользу наследия. Реконструкторы открыли в здании пивоварни XIX в. архитектуру дворца XVII в., из которого он был когда-то перестроен. Инвестор решил восстанавливать более раннее здание, сохранить аутентику и сделать ее фишкой. Из-за этого пришлось существенно сдвинуть сроки строительства.

«Пивзавод имеет одновременно куда большую инвестиционную привлекательность и куда большую историческую ценность, — считает Степан Стурейко. — Ради работы с ним можно требовать от инвестора более бережного подхода. Так и делали, в результате объект стоял пустой и ждал 15 лет, потеряв за это время часть аутентики. Сейчас, кажется, его ждет лучшее будущее. А сколько пришлось бы ждать казармам и что бы от них осталось?.. Существует вероятность, что результат был бы все тот же, но не сейчас, а через 15 лет».

Большое значение имеет коммуникативная составляющая, подчеркивает Стурейко.

«Восстановление пивзавода активно комментируется инвестором, он имеет позитивный образ, хотя при желании там тоже можно выделить ряд проблемных мест (в работе с наследством без них — никак!). В случае же с казармами сначала говорили одно, потом другое, потом по факту их сносят и якобы оправдываются. В результате не слишком понятно, какой же проект будет фактически реализован, что в нем останется исторического? Так путем ошибок и нарабатывается опыт…».