Мужа Светланы осудили по уголовной статье до нескольких лет «химии». Женщина осталась в Гродно одна с маленькими детьми. «Предложения уехать были, но даже не рассматривала их всерьез. Здесь наш дом. Почему мы должны куда-то ехать? С другой стороны, когда все уезжают, то теряется смысл сделанного людьми в двадцатом году», — говорит женщина. Hrodna.life продолжает ряд публикаций о людях, которые после протестов сознательно решили остаться в Беларуси, хотя имели возможность уехать.
Героиня попросила изменить в публикации ее имя и не упоминать детали, которые могли бы раскрыть личность. Женщина выражает опасения за безопасность для себя и детей, а также за то, что раскрытие факта ее коммуникации с медиа может ухудшить условия для мужа в заключении.
«Я сильно в быту и в детях»
День у Светланы распределен буквально по минутам.
Вчера собирала ребенка в лагерь. Надо было медкомиссию пройти — почти целый день провели в поликлинике. Своим здоровьем тоже приходится заниматься — часто хожу к докторам.
Дома всегда много работы — поубирать, еду приготовить, сходить в магазин.
Вечером заберу малыша из садика, то пойдем немного погулять на улице. Как вернемся домой — поужинаем. Какие-то мультики может включим — дети посмотрят и я рядом посижу. Так и утекает день. На выходных иногда едем навестить бабушек или встречаемся с кем-то из друзей.
В целом — сейчас у меня довольно закрытый образ жизни. Я сильно в быту и в детях. Такого, чтобы кто-то забрал малышей и дал мне отдых — почти не бывает. Абсолютно все дела семьи, которые раньше делили с мужем, сейчас на мне. Все вопросы должен решать сама.
Уехать нельзя остаться
Вопрос об отъезде много раз возникал, пока шли эти бесконечные суды и мы ждали решения. Возможность уехать на то время была.
Но муж даже не рассматривал этот вариант. Он сразу сказал: «Никуда не поеду», хотя было понятно, что его ждет срок. Я тоже не планировала отъезд.
Как это — уехать от своих родителей, родных, друзей? Как покинуть дом, где все устроено и даже стены помогают? Ну и конечно, думала — если все уедут, то потеряется смысл событий, произошедших в 2020 году.
Перемены настали. Но не те, которых ждали
С другой стороны, признается Светлана, не думали, что репрессии затянутся так надолго.
Тогда [после выборов 2020 — прим. Hrodna.life] была большая надежда, что в стране очень много изменится. Одновременно было понимание, что если протест проиграет, то всем нам будет плохо. Но глубину этого «плохо» предугадать никто не мог. Говорили, что «закрутят гайки» или «нам не простят», но мало кто мог себе представить сегодняшние масштабы репрессий. И то, что даже через два года будет продолжаться это жесть.
«Ему было бы тяжелее, если бы я сейчас уехала. И мне — тоже»
Единственная причина, которую я приму к рассмотрению в вопросе возможного отъезда — это безопасность семьи. Тогда на все остальное пришлось бы закрыть глаза. Пока нас с детьми не трогают, мы остаемся.
В прошлом году, когда многие покинули Беларусь, люди рассуждали, что те, кто остались в Беларуси, терпят и страдают, а те, кто уехал — нашли лучшие варианты. Прошло время и уже видны другие мнения — что и тем, кто уехал, не слишком сладко — многие зависли между небом и землею. Если бы пришлось уехать, я бы осталась одна с малышами и наедине со всеми проблемами в незнакомом месте — надо было бы начинать все с нуля. Не вижу в этом целесообразности. Зачем настолько усложнять себе жизнь. И психологически мне ужасно не хочется покидать Гродно. Не могу себе это представить.
Читайте также: «Магчыма, гэта эгаістычна ў дачыненні да маіх блізкіх». Айцішнік з Гродна застаўся ў Беларусі, каб паехаць на «хімію»
Еще одна причина остаться — так мы ближе к нашему папе. Думаю, ему было бы тяжелее, если бы я сейчас уехала.
Уехать — как предать
В общем, вопрос «Почему не уехали» мне не понятен. Вполне естественно жить свою жизнь в своей стране. Особенно, если тебе болит за Беларусь и 2020 год был для тебя чем-то важным. У меня скорее вопрос «Почему уезжаете?». Понятно, если по вопросам безопасности, или из-за невозможности далее работать из Беларуси. Но если просто потому, что здесь «стало уныло и депрессивно» или просто «грустненько» — я этого не понимаю. Реально. Можете бросать в меня все камни сразу, но считаю, что вот так уехать — это предать то, что люди в 2020-м сделали.
Будущее скрывается в тумане
Что с нами будет дальше — трудный вопрос. Будущее выглядит туманным — слишком много неизвестного. Неизвестно, когда и как закончится война и что будет с нашим государством. Неизвестно, вернется ли муж только после того, как все ляснет, удастся ли выйти раньше. Неизвестно, могут ли оказать давление на семью — может еще придется убегать. Поэтому о будущем сейчас не думаю — горизонт планирования у меня сильно заужен. Стараюсь жить одним днем, цепляюсь за мелочи — это помогает.
Что крутится в голове, так это вопросы что да как будет, когда вернется муж. Сможем ли мы забыть все ужасы и жить как раньше? Думаю, это уже невозможно. Мы все изменились. Нужно будет адаптироваться к новым условиям — что-то проговаривать, заново изучать друг друга, выяснять, что мы потеряли, что нашли за время разлуки, как мы с учетом этого сложного опыта будем дальше строить нашу семью, наши отношения.
Другое прошло — и это минует
Когда мужа осудили, мне казалось, что это апокалипсис и конец света. Держалась на антидепрессантах и вообще не знала, переживу ли это все и что будет с моими малышами.
Но нас очень сильно поддержали. Люди помогли, кто чем мог — звонили, писали, приносил подарки для детей, какие-то сюрпризы делали. Иногда плакала от этой нереальной доброты, от того, что людям не все равно. Почувствовала, что могу на это опереться, что держусь, стою на своих ногах, хотя казалось, что это невозможно.
Потом был тяжелый период зимой — корона, грипп, дети начали болеть. Опять казалось, что не одолею, что не имею такого ресурса. Кто-то говорит: «А что тебе остается, ты мать, ты выдержишь». Такой себе аргумент. Что значит — что остается? Может — умереть. Может — психушка. Все просто.
Казалось, не выдержу. Тогда брала икону под подушку, просила Бога помочь пережить эту ночь и немножко подержаться днем.
Потом стала думать, что многое прошло. Значит, и этот грипп прейдет, и что-то еще пройдет. Видела, что рядом есть люди, готовые помочь. Друзья привозили кто еду, кто лекарство. Словно судьба посылала добрых людей и какие-то передышки — и я выплывала.
Читайте также: Почему не всем заключённым по политическим мотивам дают статус политических? Объясняют правозащитницы
Со временем поснимала некоторые высокие требования к себе и пересмотрела свои возможности. Сейчас говорю себе: «Чтобы пережить эту ситуацию, я могу сделать только вот это и вот это». Так делаю, а в остальном принимаю ситуацию как есть. Это ценный опыт принятия себя. С ним я стала более уверенной в своих силах.
Вместе с тем я увидела, что у нас далеко не худшая ситуация. Значит, мне стоит быть благодарной, ведь я, правда, имею много. И я — достаточно сильный человек, потому что уже столько держусь. Это осознание также помогает.
Если бы не дети — по-волчьи выть
Психолог советовала, когда разрывают эмоции, попробовать их нарисовать. Но у меня так не получается. Я беру черный карандаш и он мне кажется слишком маленьким. И лист бумаги — слишком маленьким. Мне нужно громадное полотнище и огромная кисть — и валить туда ведрами черную краску.
В самые трудные моменты я рассуждаю сама с собой и пытаюсь по полочкам разложить, что со мной происходит. Помогает «заземление» — могу включить музычку, чтобы почувствовать физический релакс. Когда очень страшно и тревожно, обнимаю подушку, скручиваюсь под пледиком и смотрю в окно — там у нас красивая природа — и думаю: «Может теперь и конец света, но я, по крайней мере, в этом уютном гнездышке».
Оставаться единственной взрослой в доме — самый сложный вызов. Когда все время с детьми, силы теряются чрезвычайно быстро и набрать их иногда неоткуда. Просто чувствую себя загнанной в угол. С другой стороны дети — наибольший источник позитива. Они смешные и интересные, ласковые и нежные. Они никогда не покоряются. Они дают смысл. Никто, так как они, меня не чувствует. Подойдет который, обнимет, скажет: «Мамочка» — и теплеет на душе. Если бы не дети — по-волчьи выть.
