Обвиняемые по «делу Тихановского» 31 мая сказали последнее слово в суде. Приводим их выступления полностью. 2 июня им спустя пять месяцев судебного разбирательства вынесут приговор.
Дмитрий Фурманов: «Гэткі антыграмадскі рэжым пераменіцца»
Паважаны высокі суд, шаноўнае спадарства, дарагія сябры, любыя матулі і татуля, каханая Вольга.
Мы ўсе жывем у час правовога дэфолту, калі нейкія людзі ў цывільным чакаюць у натоўпе загаду, каб выкрасці грамадзян, якія збіраюць подпісы за кандыдатаў у прэзідэнты краіны. Калі за грукатанне рукой у вакно аўтамабіля, каб ён не задушыў людзей, грамадзяне атрымліваюць грашовыя спагнанні. Калі пацярпелыя міліцыянты зачыняюць фуражкай агляд відэарэгістратара на сваёй грудзіне <…> Калі жанчын, якія задаюць правакацыйныя пытанні, з-за чаго ўсё і пачалося, не прыводзяць у суд у якасці сведкаў.
Але відавочна, што ўсяму дрэннаму прыходзіць канец. Так і гэткі антыграмадскі рэжым пераменіцца, ды на ягонае месца прыйдуць файныя беларусы, якія пачнуць эпоху адраджэння нацыянальных каштоўнасцяў і павышэнне ўзроўню жыцця грамадзян Рэспублікі Беларусь. Гэта будзе новы час, калі мы зноў будзем ганарыцца сваёй дзяржавай, міліцыяй, следчымі органамі, пракуратурай, судовымі ўстановамі, прафесійнымі хаўрусамі, ды, і нарэшце, сваёй беларускай мовай, гімнам, сцягам і гербам. Таму, якое б ні было прынята рашэнне наконт мяне і маіх сяброў, я ўпэўнены, што ў нас ва ўсіх усё абавязкова будзе добра. Ды толькі дзякуючы такім неабыякавым людзям, якія нас падтрымліваюць лістамі, паштоўкамі, перадачкамі, наша любая Беларусь заўсёды застаецца такой сонечнай і квітнеючай. А ў будучыні будзе сапраўднай краінай для жыцця. Як кажа мой добры сябра Уладзімір Іванавіч, «движ идет».
А напрыканцы ў сваёй апошняй гаворцы я хачу прывесці вельмі актуальны верш гісторыка Міколы Ермаловіча, які быў надрукаваны ў ягоных «Гутарках» у 1976 годзе.
Ты хочаш жыць для Беларусі,
Служыць за праўду ў барацьбе?
Тады, мой сябра, я зьвярнуся
З наступным словам да цябе.
Прымай жа праўду ты бяз страху
Як некалі прыняў Кастусь,
Няма цяжэйшага больш шляху,
Чым у змагара за Беларусь.
Вялікі дзякуй усім за ўвагу.
Владимир Книга: «Это заранее спланированная силовыми ведомствами провокация»
Спасибо, высокий суд. Гособвинитель, вам тоже спасибо. Скажу кратко, уже всё сказали мои «соратники», скажем так, и друзья, с которыми мы познакомились, и я их знаю и знаком с ними, потому что мы попили чая и кофе. Это прекрасные люди.
Скажу кратко: события 29 мая 2020 года — это заранее спланированная силовыми ведомствами Республики Беларусь провокация. Все факты вы сами приводили в материалах дела и в видео — без звука. Уточнять не буду, но люди сделали свои выводы, они всё видели. Поэтому только: «Жыве Беларусь!»
Евгений Розниченко: «Никто из вас не подумал, как живет моя семья»
Здравствуйте, высокий суд. Добрый день, уважаемый государственный обвинитель. Здравствуйте, граждане защитники. Спасибо всем, кто в эти дни присутствует в этом зале и поддерживает нас. Сегодня в этом зале решается судьба невиновного человека. Долгое время я не мог понять одну-единственную фразу, которая много лет назад была написана на одном из московских вокзалов: «Хочешь сесть в тюрьму — езжай в Беларусь».
Но когда судьба заставила меня вернуться на родину, я понял истинное ее значение. 29 мая я не совершал никаких преступлений. Никогда ни с кем не договаривался о совершении каких-либо преступлений. Многие из нас сегодня знают, что 29 мая была явная провокации со стороны женщины в кепке, которую явно никто искать и задерживать не пытался и не собирался. Однако помощь потерпевшему Козловскому именно этой женщиной — явно не совпадение. И видеорегистратор он пытается прикрыть фуражкой не просто так. Я думаю, он преследуют другую цель. При этом я лично не имею никакого отношения к применению насилия ни к Козловскому, ни к Хвалене. Тем более, что потерпевшие это сами подтверждают в своих показаниях.
Меня всю жизнь учили спасать человеческие жизни. За мою жизнь было спасено две человеческие жизни. Но никто и никогда не говорил мне о том, что за спасение человеческой жизни могут посадить в тюрьму. А сегодня вышло именно так. То, что я якобы договаривался с кем-то о применении насилия к сотрудникам милиции, то, что я якобы целенаправленно шел в сторону Козловского — не более, чем фантазия гособвинителя и следствия. Например, обычный семейный разговор о планировании отпуска пытаются представить как подготовку к каким-то противоправным действиям. Гособвинитель предполагает, что я целенаправленно следовал за Тихановским по площади Советской. Но это, опять же, предположение, поскольку передвигаться я имею полное право как посчитаю нужным — я свободный человек.
Так и гособвинитель предполагает, что я якобы имел какой-то умысел и совершал действия из мести к сотрудникам милиции. При этом гособвинитель не обладает сведениями о том, что в моем окружении таких сотрудников очень много, и с каждым из них я поддерживаю нормальные отношения. Я никогда в жизни не преследовал цели кому-то мстить, ведь у каждого из нас — своя работа. И в случае необходимости я всегда могу обратиться к ним за помощью, как и сотрудники милиции и полиции обращаются за помощью к нам. И мы всегда приходим друг к другу на помощь. Так о какой мести мы можем сегодня говорить?
Мой дед до самой смерти служил в военизированной охране. Мой покойный отец [сбивается голос — Hrodna.life] также в свое время служил в охране. И поэтому я не понаслышке знаю, что это за работа. А вы мне сегодня говорите о насилии. Нет, граждане, не то у меня воспитание, чтобы кому-то мстить.
Вы сегодня отправляете меня за решетку только потому, что кто-то предположил о том, что я якобы могу скрыться. Только из-за того, что я несколько раз выезжал на отдых? Но никто из вас не подумал о том, какое у меня состояние здоровья. Как в это время живет моя семья — ребенок, мать, сестра. Да и на что они будут жить вообще? На пенсию в 350 рублей? Или на зарплату — 600? Никто из вас не знает, как сегодня живет моя мать. Она мне в письмах пишет, что у нее в доме сегодня нет воды [плачет — Hrodna.life], что она должна каждый день по шесть километров таскать бочки с молоком, чтобы сдать государству.
Мой интерес к просмотру Telegram-каналов также пытаются выставить как преступную наклонность, говоря о каких-то маниакальных наклонностях. Но все видеоролики находятся в открытом доступе, и их просмотр не запрещен. И то, что гособвинитель предполагает о моем знакомстве с Фурмановым и Книгой задолго до событий 29 мая, это тоже не более, чем предположение. А как известно, обвинение не может строится на предположении согласно ч. 4 ст. 16 УПК.
Следствие не установило причастных лиц. Показания потерпевших не соответствуют действительности, так как находясь на втором этаже здания, расположенного по ул. Октябрьская, 4, они не могли наблюдать происходящего на площади Советской, поскольку расстояние между зданием и площадью Советской — не менее 100 метров. И также между ними находится парковый сквер, через листву деревьев и кустарников которого площадь Советская не просматривается.
Как мы с Тихановским или еще с кем-то могли договориться о применении насилия к кому-либо? Разве мы знали о том, что на площади Советской будут сотрудники милиции? С 26 до 29 мая ни одного сотрудника на площади не было. Разве мы знали, что к Тихановскому будет кто-то приставать и провоцировать на конфликт? Такого ранее не было. Разве мы знали, что Тихановского кто-то попытается задержать? Предложений об этом не было никаких.
По сути, вся ситуация 29 мая — просто цепь событий, спровоцированная дамой в кепке. Меня занесло толпой за спину Козловскому. Я не знаю, кто его тянул. Я не знаю, кто и куда его ударял. Но точно знаю, что я никакого отношения к этому не имею. И сам этого ничего не делал. А те люди, которые совершали насилие над Козловским, на сегодняшний день не установлены и не предстали перед судом. Никакого нарушения общественного порядка я не планировал. И вообще, за события 29 мая я получил семь суток.
На сегодняшний момент складывается ощущение, что органы следствия не выполнили в полном объеме свою работу, а дело попросту было сфабриковано. А гособвинитель, не имея конкретных фактов, пытается представить к делу всё подряд, лишь бы невиновный человек сидел. А виновных искать уже не нужно. Ведь есть я, на которого просто свалили вину, и так было удобно всем.
Все действия считаю провокацией. Вину не признаю, и прошу меня оправдать. Спасибо.
В чем обвиняют гродненцев?
Дмитрия Фурманова признали обвиняемым по ч.1 ст. 342 УК — участие в групповых действиях, грубо нарушающих общественный порядок.По словам прокурора, Фурманов помогал искать Тихановскому сообщников за вознаграждение. Он был координатором инициативной группы Светланы Тихановской по Гродненской области и активистом «протестного движения» Тихановского «Страна для жизни».
Евгений Розниченко в 19.54 схватил Козловского и придерживал руками за туловище, руки и форму, оттаскивая от блогера. А потом повалил на тротуарную плитку. Его обвинили по ч.1 ст. 342 и ст. 364 УК.
Владимир Книга резко закрыл боковую дверь спецтранспорта, в который хотели поместить задержанного Тихановского, повредив механизм. Этим он нанес автохозяйству УВД ущерб в 229 рублей. После этого Книга нанес командиру роты ОМОН Рахунку один удар руками в область левой руки и туловища. А также хватал, сдавливал и удерживал потерпевшего за форму и различные части тела, в том числе шею, оттягивая от Тихановского. Его также обвинили по ч.1 ст. 342 и ст. 364 УК.
Читайте также:
- Гродненцам запросили наказания по «делу Тихановского». Пять фактов про дело, которое длится год (обновлено)
- В Гродно начали судить трех человек по «делу Тихановского». Дмитрий Фурманов дал показания (обновлено)
- «Готовились за год, сговорились со Статкевичем». Прокурор рассказал, что произошло в день задержания Тихановского в Гродно
- Судебная ширма и телесные повреждения у обвиняемых. Как гродненцев судят по «политическим» статьям
